.
В ночь на 8 апреля на 86-м году жизни скончался лётчик СССР, дважды Герой Советского Союза, инженер и космонавт Георгий Гречко, участвовавший в разработке первых советских спутников и межпланетных станций.
Об этом сообщает журнал «Новости космонавтики».
В 1966 году он был зачислен в 731-й отдел ЦКБЭМ начальником группы кандидатов в космонавты-испытатели ЦКБЭМ, а 27 мая 1968 года стал работать в отряде космонавтов ЦКБЭМ.
Гречко совершил три космических полёта — в 1975, 1978 и 1985 годах.
Кроме того, лётчик является автором мемуаров «Космонавт №34. От лучины до пришельцев».
Биографаия и трудовая деятельность.
Георгий Михайлович Гречко — кто он? Учёный, космонавт, паломник, балагур, персонаж из телевизора?.. Конечно, всё вместе. Многие ахнули от удивления, увидев его на телеэкране в Ватопедском монастыре, среди паломников…
Эта экспедиция замышлялась давно. Сначала по эскизам диакона Феодора Конюхова создали новую икону нашего святого адмирала. Потом отец Феодор попросил Георгия Михайловича Гречко доставить икону на Афон. И вот космонавт направился к берегам греческим — на паруснике «Бегущая по волнам», в сопровождении паломников, среди которых — священники и коллеги Гречко… В трёхдневном плавании икона хранилась в каюте Георгия Михайловича.
«Я счастлив, что отец Феодор, которого уважаю ещё и как мужественного человека, выдающегося путешественника, благословил меня на эту поездку. Наш святой адмирал Феодор Ушаков не знал поражений. Он был глубоко верующим человеком, не знал, что такое трусость и малодушие. И Господь даровал ему силы творить чудеса.
Мне уже давно исполнилось восемьдесят. Я признаюсь честно, не ожидал, что доживу до столь преклонных лет, пройдя оккупацию, а потом — сверхнагрузки, которые выпадают на долю космонавтов. И мне хотелось бы поблагодарить Господа за такую долгую жизнь. Поблагодарить в этом святом месте, в Ватопедском монастыре, на Афоне».
Это слова героя, прошедшего самыми опасными тропами, доступными человеку. С благословения и молитвы он начал дорогу в Ватопед.
А мы припомним некоторые свершения одного из старейших космонавтов России.
На «фирму Королёва» он пришёл в 1954-м году — писать диплом. Вдумаемся — 54-й год, о пилотируемой космонавтике тогда говорили только писатели-фантасты, которых Георгий Гречко читал усердно.
«Это был проект старта ракеты с подводной лодки с помощью своего же двигателя, без вспомогательных средств. Уже с 54-го года я работал в КБ, получал полставки», — вспоминает Георгий Михайлович. Отец видел его преподавателем в Военмехе. Там — привычный ленинградский комфорт, приличная зарплата, перспективная кандидатская.
Репутация в институте у него была блестящая: за все годы учёбы — ни одной «четвёрки», только «отлично». И всё-таки он ринулся в Подлипки, где приходилось снимать угол в спартанском стиле. Поманили ракеты, поманил космос. Королёв нашёл время для затяжного разговора с новым сотрудником. Он прощупывал, изучал человека — спрашивал об учёбе в Военмехе, о любимых книгах и спектаклях, о музыке… Мелочей для него не существовало.
Космонавт вспоминает: «Для меня космонавтика начиналась на полигоне. Тогда космодромов еще не было. Мы использовали „семёрку“ как боевую ракету и стреляли по Камчатке, как говорили, „целились в кол там“. Когда начали использовать „семерку“ для космоса, то многое пришлось пересмотреть.
К примеру, я выбирал траекторию для спутника. Определял заправку, рассчитывал параметры орбиты. И знал, что теперь ракета пойдет со старта под другим углом, не так, как раньше. Все привыкли к боевым ракетам, к стелющейся траектории. А здесь ракета пошла вверх, а потом за горизонт. Создавалось впечатление, что она падает. И все закричали: „Падает! Падает!“ Но затем пришел сигнал из космоса.
Я стоял около телеметрической будки и видел все. Потом Королев пригласил нас на пункт связи. Он произнес: „Поздравляю вас! И теперь можете выпить… — он выдержал паузу и добавил: − чаю!“ Тогда ведь на полигоне был „сухой закон“. Причем даже в городе не только крепкого спиртного, но и пива не было. „А у меня есть бутылка вина“, − объявил я. Сергей Павлович посмотрел грозно и приказал: „Бутылку сдать коменданту!“ „Бутылку − сдам!“ − пообещал я.
Я с гордостью считаю себя „королевцем“. Он делал ставку на людей и потому побеждал. „Кадры решают все“ − это он усвоил очень хорошо. Он сотрудничал с „неудобными“ людьми, то есть такими, которые всегда имели свое мнение, свою точку зрения, были не очень дисциплинированны, обсуждали приказы, но зато были талантливы. Их мнения сталкивались с другими, в том числе и с мнением Королева, и тогда рождалась искра.
Я присутствовал на многих заседаниях, которые проводил Королев. Он приглашал главных специалистов, которых хорошо знал, потому что каждого принимал на работу и тщательно изучал, и молодых, вроде меня. Ставился, к примеру, вопрос о топливе для ракет будущего: керосин или водород? Он опрашивал всех, в том числе и меня. Я ничего умного, отличного от того, что уже было сказано, предложить не мог. Но вставал и высказывал свое мнение.
Лишь много позже я понял, что Королев приучал каждого говорить то, что думает. Ведь потом, рано или поздно, человек обязательно выскажет нечто такое, что будет отличаться от мнения других. И вот такой случай выпал. На одном из обсуждений я заявил, что третий спутник не взлетит. Дело было в заправке ракеты. По моим расчетам получалось, что сделана она неверно.
Королев выслушал меня, а затем позвонил моим начальникам и сказал, что их сотрудник на космодроме высказывает такое мнение. Ему ответили, мол, не соображает или „выпендривается“. Потом оказалось, что я прав, и Королев прислал моего начальника на космодром мне в подчинение…».
Королёвскую школу Георгий Михайлович готов вспоминать в мелочах. Работа с главным конструктором не забывается.
После первого спутника и гагаринского полёта работа под руководством Королёва воспринималась как главное дело века уже не только в коллективе всё понимающих энтузиастов. Наступили звёздные часы космонавтики. Наконец, учёных, инженеров стали принимать в отряд космонавтов. Георгий Гречко, к собственному удивлению, прошёл медицинскую комиссию и жёсткие испытания.
Из трёхсот кандидатов в заветный отряд попали только тринадцать. Но до первого полёта было далеко. Мотоцикл, авария, сломанная нога — и на много лет Гречко оказался в космическом резерве. От несбывшихся надежд можно было придти в отчаяние. Но сегодня он благодарит судьбу за эту отсрочку. Пребывая в резерве, Гречко каждый день совершенствовался и как учёный? и как космонавт, работал на полную катушку. И впервые отправился в космическое путешествие, будучи не вполне юным, но уникально подготовленным!
Первый полёт сорокачетырёхлетнего Георгия Гречко проходил с 11 января по 9 февраля 1975 года. Рядом с ним на корабле «Союз-17» был лётчик-космонавт А. А. Губарев. Корабль состыковался с орбитальной станцией «Салют-4». Не прошло и трёх лет — а страна уже провожала Гречко в новый полёт, который должен был стать рекордным по продолжительности уже не только для СССР, но и, что называется, в мировом масштабе.
Вместе с Ю. В. Романенко Георгий Гречко пребывал в космосе 96 суток и 10 часов — с 10 декабря 1977 года по 16 марта 1978 года. Мировой рекорд, фантастический по тем временам! Они работали на станции «Салют-6», утверждая советское присутствие в космосе.
Прошло семь с половиной лет — и снова Георгий Гречко отправился в космическую экспедицию. С 17 по 26 сентября 1985 года он работал на борту орбитального комплекса «Салют-7» − «Союз Т-13» — «Союз Т-14».
Каждое космическое путешествие Георгия Гречко было открытием, научной победой. Дважды он становился первопроходцем новейших, «необъезженных» орбитальных станций! А в третьей экспедиции он был разработчиком научной программы, которую сам же и реализовал вместе с коллегами.
Многое скрывается за формулировками из энциклопедий: дважды Герой Советского Союза, трижды побывал в космосе… И пожар на орбите, и починка уникального телескопа, и аварийное приземление, и горох, выращенный в космической оранжерее, и научные данные, которые, благодаря Гречко, наша страна получила на десятилетие раньше других…
История пилотируемой космонавтики не исчерпывается праздниками и триумфами. Далеко не все миссии были стопроцентно успешными. И в СССР, и в США, и в современной России не было ни одного полёта без серьёзных трудностей, в которых проявляется профессионализм космонавта.
Георгий Михайлович Гречко относится к числу наиболее профессиональных космонавтов. По признанию коллег, он — один из лучших космических бортинженеров в истории, трижды работавший на орбите безупречно, удивительно продуктивно. Самые известные космонавты младших поколений учились у него, старались перенять хватку исследователя.
Георгий Михайлович признался, что был когда-то убеждённым атеистом, но пришёл к Богу — одним из первых среди космонавтов. А непобедимый адмирал Ушаков был его героем ещё в детские годы, когда ленинградский мальчишка мечтал стать моряком. И вот икона доставлена в Ватопед, а глаза космонавта искрятся от счастья — как у мальчишки.
Адмирал Ушаков! Святой русский моряк и герой Греции, освободитель… А ведь и Георгий Михайлович к Элладе имеет непосредственное отношение: фамилия-то у него, согласно ономастическим исследованиям, указывает на греческое происхождение далёкого предка…
Пожалуй, главный урок Георгия Михайловича Гречко — целеустремлённость учёного, который сказку делает былью, который умеет мечтать, увлекаться и работать на результат. Он рядом с нами. Живёт в Москве, трудится, иногда выступает по телевидению, иногда с кем-то спорит или попросту шутит по радио.
Ему исполнилось 82, он — доктор физико-математических наук, профессор, путешественник, исследователь… И ничего удивительного в том, что именно он на паруснике привёз икону на Афон. За мечтой, за надеждой он всегда готов лететь на всех парусах.
http://www.pravmir.ru/georgij-grechko-k … -na-afone/
